ВРЕМЯ: правление княгини Ольги и князя Святослава, 20-е число, месяц березень 960г СОБЫТИЯ: Святослав с дружиной возвращается из похода ПОГОДА:
Воздух еще студен, особенно по ночам, но чувствуется приближение весны. Днем светит яркое солнце, капель. Ночью подмораживает. ПРОШЛОЕ: Конец студня-месяца, 960г.
Лес в окрестностях Киева. Деревня.
Ольга с отбившимся от печенегов отрядом провела неспокойную ночь в доме Новика; Малуша и раненый Бажен укрылись у травницы Истомы. Утром Малуша идет на поиски своих. Ушкуйник спасает ее от волка.
Альрек приводит Арне в дружину. ВАКАНСИИ: княгиня Ольга, волхв Велеса, православный священник, древлянский боярин, древлянский князь Мал, жители и гости Киева
Отправлено: 24.02.12 01:28. Заголовок: Off:Не совсем темати..
Off:Не совсем тематическое, но так красиво.
МУЗА
Волнистый сон лунящегося моря, Мистическое око плоской камбалы, Плывет луна, загадочно дозоря Зеленовато-бледный лик сомнамбулы. У старых шхун целует дно медуза, Качель волны баюкает кораблики , Ко мне во фьорд везет на бриге Муза Прозрачно-перламутровые яблоки. В лиловой влаге якорь тонет... Скрип. В испуге колыхнулась пара раковин, Метнулись и застыли стаи рыб, Овин полей зовет и манит в мрак овин. Вот сталью лязгнул бриг о холод скал, И на уступ спустилась Муза облаком. Фиорд вскипел, сердито заплескал И вдруг замолк, смиренным строгим обликом. Она была стройна и высока, Как северянка, бледная и русая, Заткала взор лучистая тоска, Прильнув к груди опаловою бусою. Нет, в Музе нет античной красоты, Но как глаза прекрасны и приветливы! В ее словах - намеки и мечты, Ее движенья девственно кокетливы. Она коснулась ласково чела Устами чуть холодными и строгими И яблоки мне сыпать начала, Вдохновлена созвездьями высокими. К лицу прижав лицо, вся - шорох струй, Запела мне полярную балладу... О Муза, Муза, чаще мне даруй Свою неуловимую руладу. И яблоко за яблоком к устам, К моим устам любовно подносила. По всем полям, по скалам и кустам Задвигалась непознанная сила. Везде заколыхались голоса, И скоре в мощный гимн они окрепли: Запело все - и море, и леса, И даже угольки в костровом пепле. А утром встал, под вдохновенья гром, Певец снегов с обманчивой постели, Запечатлев внимательным пером Виденья грез в изысканной пастели. Октябрь 1909 Северянин Игорь
Отправлено: 24.02.12 02:24. Заголовок: Северное море
Северное море
"О, да, мы из расы Завоевателей древних, Взносивших над Северным морем Широкий крашеный парус И прыгавших с длинных стругов На плоский берег норманский - В пределы старинных княжеств Пожары вносить и смерть.
Уже не одно столетье Вот так мы бродим по миру, Мы бродим и трубим в трубы, Мы бродим и бьем в барабаны: - Не нужны ли крепкие руки, Не нужно ли твердое сердце, И красная кровь не нужна ли Республике иль королю?
Эй, мальчик, неси нам Вина поскорее, Малаги, портвейну, А главное - виски! Ну, что там такое: Подводная лодка, Плавучая мина? На это есть моряки!
О, да, мы из расы Завоевателей древних, Которым вечно скитаться, Срываться с высоких башен, Тонуть в седых океанах И буйной кровью своею Поить ненасытных пьяниц - Железо, сталь и свинец.
Но все-таки песни слагают Поэты на разных наречьях, И западных и восточных; Но все-таки молят монахи В Мадриде и на Афоне, Как свечи горя пред Богом; Но все-таки женщины грезят - О нас, и только о нас."
Отправлено: 24.02.12 02:33. Заголовок: К. БАЛЬМОНТ — У скан..
К. БАЛЬМОНТ — У скандинавских скал
Дремлют гранитные скалы, викингов приют опустевший, Мрачные сосны одели их твердую темную грудь. Скорбь в небесах разлита, точно грусть о мечте отлетевшей, Ночь без Луны и без звезд бесшумно свершает свой путь. Ластится к берегу море волной шаловливо-беспечной, Сердце невольно томится какою-то странной тоской: Хочется слиться с Природой, прекрасной, гигантской, и вечной, Хочется капелькой быть в безграничной пучине морской.
Это уж совсем не по теме, а все Флоки виноват, припер сюда Гумилева. Вот и меня "несет" Хотя, если Чернава не будет слишком сурова к "Козерогу, Овну и Тельцу", вполне вписывается, даже сакрально звучит :)
Ярче золота вспыхнули дни, И бежала Медведица-ночь . Догони ее, князь, догони, Зааркань и к седлу приторочь!
Зааркань и к седлу приторочь, А потом в голубом терему Укажи на Медведицу-ночь Богатырскому Псу своему.
Мертвой хваткой вцепляется Пес, Он отважен, силен и хитер, Он звериную злобу донес К медведям с незапамятных пор.
Никуда ей тогда не спастись, И издохнет она наконец, Чтобы в небе спокойно паслись Козерог, и Овен, и Телец.
Отправлено: 23.11.16 19:44. Заголовок: Подарок от Чернавы ..
Подарок от Чернавы
А.К.Толстой.
Песня о походе Владимира на Корсунь (1869)
Часть первая
1
«Добро, - сказал князь, когда выслушал он Улики царьградского мниха, - Тобою, отец, я теперь убежден, Виновен, что мужем был стольких я жен, Что жил и беспутно и лихо.
2
Что богом мне был то Перун, то Велес, Что силою взял я Рогнеду, Досель надо мною, знать, тешился бес, Но мрак ты рассеял, и я в Херсонес Креститься, в раскаянье, еду!»
3
Царьградский философ и мних тому рад, Что хочет Владимир креститься; «Смотри ж, - говорит, - для небесных наград, Чтоб в райский, по смерти, войти вертоград, Ты должен душою смириться!»
4
«Смирюсь, - говорит ему князь, - я готов - Но только смирюсь без урону! Спустить в Черторой десять сотен стругов; Коль выкуп добуду с корсунских купцов, Я города пальцем не трону!»
5
Готовы струги, паруса подняты, Плывут к Херсонесу варяги, Поморье, где южные рдеют цветы, Червленые вскоре покрыли щиты И с русскими вранами стяги.
6
И князь повещает корсунцам: «Я здесь! Сдавайтесь, прошу вас смиренно, Не то, не взыщите, собью вашу спесь И город по камням размыкаю весь - Креститься хочу непременно!»
7
Увидели греки в заливе суда, У стен уж дружина толпится, Пошли толковать и туда и сюда: «Настала, как есть, христианам беда, Приехал Владимир креститься!
8
И прений-то с нами не станет держать, В риторике он ни бельмеса, А просто обложит нас русская рать И будет, пожалуй, три года стоять Да грабить края Херсонеса!»
9
И в мудрости тотчас решает сенат, Чтоб русским отверзлись ворота; Владимир приему радушному рад, Вступает с дружиной в испуганный град И молвит сенату: «Ну, то-то!»
10
И шлет в Византию послов ко двору: «Цари Константин да Василий! Смиренно я сватаю вашу сестру, Не то вас обоих дружиной припру, Так вступим в родство без насилий!»
11
И вот императоры держат совет, Толкуют в палате престольной; Им плохо пришлося, им выбора нет - Владимиру шлют поскорее ответ: «Мы очень тобою довольны!
12
Крестися и к нам приезжай в добрый час, Тебя повенчаем мы с Анной!» Но он к императорам: «Вот тебе раз! Вы шутите, что ли? Такая от вас Мне отповедь кажется странна!
13
К вам ехать отсюда какая мне стать? Чего не видал я в Царьграде? Царевну намерен я здесь ожидать - Не то приведу я вам целую рать, Коль видеть меня вы так рады!»
14
Что делать с Владимиром: вынь да положь! Креститься хочу да жениться! Не лезть же царям, в самом деле, на нож? Пожали плечами и молвят: «Ну что ж? Приходится ехать, сестрица!»
15
Корабль для нее снаряжают скорей, Узорные ладят ветрила, Со причтом на палубе ждет архирей, Сверкает на солнце парча стихарей, Звенят и дымятся кадила.
16
В печали великой по всходне крутой Царевна взошла молодая, Прислужницы деву накрыли фатой - И волны запенил корабль золотой, Босфора лазурь рассекая.
17
Увидел Владимир вдали паруса И хмурые брови раздвинул, Почуялась сердцу невесты краса, Он гребнем свои расчесал волоса И корзно княжое накинул.
18
На пристань он сходит царевну встречать, И лик его светел и весел, За ним вся корсунская следует знать, И руку спешит он царевне подать, И в пояс поклон ей отвесил.
19
И шествуют рядом друг с другом они, В одеждах блестящих и длинных, Каменья оплечий горят как огни, Идут под навесом шелковым, в тени, К собору, вдоль улиц старинных.
20
И молвит, там голову князь преклоня: «Клянуся я в вашем синклите Дружить Византии от этого дня! Крестите ж, отцы-иереи, меня, Да, чур, по уставу крестите!»
21
Свершился в соборе крещенья обряд, Свершился обряд обвенчанья, Идет со княгиней Владимир назад, Вдоль улиц старинных, до светлых палат, Кругом их толпы ликованье.
22
Сидят за честным они рядом столом, И вот, когда звон отзвонили, Владимир взял чашу с хиосским вином: «Хочу, чтоб меня поминали добром Шурья Константин да Василий:
23
То правда ль, я слышал, замкнули Босфор Дружины какого-то Фоки?» «Воистину правда!»- ответствует двор. «Но кто ж этот Фока?»- «Мятежник и вор!» «Отделать его на все боки!»
24
Отделали русские Фоку как раз; Цари Константин и Василий По целой империи пишут приказ: «Владимир-де нас от погибели спас - Его чтоб все люди честили!»
25
И князь говорит: «Я построю вам храм На память, что здесь я крестился, А город Корсунь возвращаю я вам И выкуп обратно всецело отдам - Зане я душою смирился!»
26
Застольный гремит, заливаяся, хор, Шипучие пенятся вина, Веселием блещет Владимира взор, И строить готовится новый собор Крещеная с князем дружина.
27
Привозится яшма водой и гужом, И мрамор привозится белый, И быстро господень возносится дом, И ярко на поле горят золотом Иконы мусийского дела.
28
И взапуски князя синклит и сенат, И сколько там греков ни сталось, Всю зиму пирами честят да честят, Но молвит Владимир: «Пора мне назад, По Киеве мне встосковалoсь!
29
Вы, отроки-други, спускайте ладьи, Трубите дружине к отбою! Кленовые весла берите свои - Уж в Киеве, чаю, поют соловьи И в рощах запахло весною!
30
Весна, мне неведомых полная сил, И в сердце моем зеленеет! Что нудою я и насильем добыл, Чем сам овладеть я оружием мнил, То мною всесильно владеет!
31
Спускайте ж ладьи, бо и ночью и днем Я гласу немолчному внемлю: Велит он в краю нам не мешкать чужом, Да свет, озаряющий нас, мы внесем Торжественно в русскую землю!
Часть вторая
1
По лону днепровских сияющих вод, Где, празднуя жизни отраду, Весной все гремит, и цветет, и поет, Владимир с дружиной обратно плывет Ко стольному Киеву-граду.
2
Все звонкое птаство летает кругом, Ликуючи в тысячу глоток, А князь многодумным поникнул челом, Свершился в могучей душе перелом - И взор его мирен и кроток.
3
Забыла княгиня и слезы и страх; Одеждой алмазной блистая, Глядит она с юным весельем в очах, Как много пестреет цветов в камышах, Как плещется лебедей стая.
4
Как рощи навстречу несутся ладьям, Как берег проносится мимо, И, лик наклоняя к зеркальным водам, Глядит, как ее отражается там Из камней цветных диадима.
5
Великое слово корсунцам храня, Князь не взля с них денег повинных, Но город поднес ему, в честь того дня, Из бронзы коринфской четыре коня И статуй немало старинных.
6
И кони, и белые статуи тут, Над поездом выся громаду, Стоймя на ладьях, неподвижны, плывут, И волны Днепра их, дивуясь, несут Ко стольному Киеву-граду.
7
Плывет и священства и дьяконства хор С ладьею Владимира рядом; Для Киева синий покинув Босфор, Они оглашают днепровский простор Уставным демественным ладом.
8
Когда ж умолкает священный канон, Запев зачинают дружины, И с разных кругом раздаются сторон Заветные песни минувших времен И дней богатырских былины.
9
Так вверх по Днепру, по широкой реке, Плывут их ладей вереницы, И вот перед ними, по левой руке, Все выше и выше растет вдалеке Град Киев с горой Щековицей.
10
Владимир с княжого седалища встал, Прервалось весельщиков пенье, И миг тишины и молчанья настал - И князю, в сознании новых начал, Открылося новое зренье:
11
Как сон, вся минувшая жизнь пронеслась, Почуялась правда господня, И брызнули слезы впервые из глаз, И мнится Владимиру: в первый он раз Свой город увидел сегодня.
12
Народ, издалека их поезд узнав, Столпился на берег - и много, Скитавшихся робко без крова и прав, Пришло христиан из пещер и дубрав, И славят спасителя бога.
13
И пал на дружину Владимира взор: «Вам, други, доселе со мною Стяжали победы лишь меч да топор, Но время настало, и мы с этих пор Сильны еще силой иною!
14
Что смутно в душе мне сказалось моей, То ясно вы ныне познайте: Дни правды дороже воинственных дней! Гребите же, други, гребите сильней, На весла дружней налегайте!»
15
Вскипела, под полозом пенясь, вода, Отхлынув, о берег забила, Стянулася быстро ладей череда, Передние в пристань вбежали суда, И с шумом упали ветрила.
16
И на берег вышел, душой возрожден, Владимир для новой державы, И в Русь милосердия внес он закон - - Дела стародавних, далеких времен, Преданья невянущей славы!
Не пора ль нам, братия, начать О походе Игоревом слово, Чтоб старинной речью рассказать Про деянья князя удалого? А воспеть нам, братия, его – В похвалу трудам его и ранам – По былинам времени сего, Не гоняясь мыслью за Бояном.2 Тот Боян, исполнен дивных сил, Приступая к вещему напеву, Серым волком3 по полю кружил, Как орел под облаком парил, Растекался мыслию по древу.4 Жил он в громе дедовских побед, Знал немало подвигов и схваток, И на стадо лебедей чуть свет Выпускал он соколов десяток. И, встречая в воздухе врага, Начинали соколы расправу, И взлетала лебедь в облака, И трубила славу Ярославу.5 Пела древний киевский престол, Поединок славила старинный, Где Мстислав Редедю6 заколол Перед всей касожскою дружиной, И Роману Красному7 хвалу Пела лебедь, падая во мглу.
Но не десять соколов пускал Наш Боян, но, вспомнив дни былые, Вещие персты он подымал И на струны возлагал живые,8 – Вздрагивали струны, трепетали, Сами князям славу рокотали.
Мы же по иному замышленью Эту повесть о године бед Со времен Владимира княженья Доведем до Игоревых лет9 И прославим Игоря, который, Напрягая разум, полный сил, Мужество избрал себе опорой, Ратным духом сердце поострил И повел полки родного края, Половецким землям угрожая.
О Боян, старинный соловей! Приступая к вещему напеву, Если б ты о битвах наших дней Пел, скача по мысленному древу; Если б ты, взлетев под облака, Нашу славу с дедовскою славой Сочетал на долгие века, Чтоб прославить сына Святослава; Если б ты Траяновой тропой Средь полей помчался и курганов, – Так бы ныне был воспет тобой Игорь-князь, могучий внук Траянов: "То не буря соколов несет За поля широкие и долы, То не стаи галочьи летят К Дону на великие просторы!" Или так воспеть тебе, Боян, Внук Велесов, наш военный стан: "За Сулою кони ржут, Слава в Киеве звенит, В Новеграде трубы громкие трубят, Во Путивле стяги бранные стоят!"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1 Игорь-князь с могучею дружиной Мила брата Всеволода ждет. Молвит буй-тур Всеволод: "Единый Ты мне брат, мой Игорь, и оплот! Дети Святослава мы с тобою, Так седлай же борзых коней, брат! А мои давно готовы к бою, Возле Курска под седлом стоят".
2 А куряне славные – Витязи исправные: Родились под трубами, Росли под шеломами, Выросли как воины, С конца копья вскормлены. Все пути им ведомы, Все яруги знаемы, Луки их натянуты, Колчаны отворены, Сабли их наточены, Шеломы позолочены. Сами скачут по полю волками И, всегда готовые к борьбе, Добывают острыми мечами Князю – славы, почестей –себе!
3 Но, взглянув на солнце в этот день, Подивился Игорь на светило: Середь бела дня ночная тень Ополченья русские покрыла. И, не зная, что сулит судьбина, Князь промолвил: "Братья и дружина! Лучше быть убиту от мечей, Чем от рук поганых полонену! Сядем, братья, на лихих коней Да посмотрим синего мы Дону!" Вспала князю эта мысль на ум – Искусить неведомого края, И сказал он, полон ратных дум, Знаменьем небес пренебрегая: "Копие хочу я преломить В половецком поле незнакомом, С вами, братья, голову сложить Либо Дону зачерпнуть шеломом!"
4 Игорь-князь во злат стремень вступает, В чистое он поле выезжает. Солнце тьмою путь ему закрыло, Ночь грозою птиц перебудила, Свист зверей несется, полон гнева, Кличет Див над ним с вершины древа, Кличет Див, как половец в дозоре, За Сулу, на Сурож, на Поморье, Корсуню и всей округе ханской, И тебе, болван Тмутороканский!
5 И бегут, заслышав о набеге, Половцы сквозь степи и яруги, И скрипят их старые телеги, Голосят, как лебеди в испуге. Игорь к Дону движется с полками, А беда несется вслед за ним: Птицы, поднимаясь над дубами, Реют с криком жалобным своим, По оврагам волки завывают, Крик орлов доносится из мглы – Знать, на кости русские скликают Зверя кровожадные орлы; На щиты червленые лисица Дико брешет в сумраке ночном... О Русская земля! Ты уже за холмом.
6 Долго длится ночь. Но засветился Утренними зорями восток. Уж туман над полем заклубился, Говор галок в роще пробудился, Соловьиный щекот приумолк. Русичи, сомкнув щиты рядами, К славной изготовились борьбе, Добывая острыми мечами Князю – славы, почестей – себе.
7 На рассвете, в пятницу, в туманах, Стрелами по полю полетев, Смяло войско половцев поганых И умчало половецких дев. Захватили золота без счета, Груду аксамитов и шелков, Вымостили топкие болота Епанчами красными врагов. А червленый стяг с хоругвью белой, Чёлку и копье из серебра Взял в награду Святославич смелый, Не желая прочего добра.
8 Выбрав в поле место для ночлега И нуждаясь в отдыхе давно, Спит гнездо бесстрашное Олега, – Далеко подвинулось оно! Залетело, храброе, далече, И никто ему не господин: Будь то сокол, будь то гордый кречет, Будь то черный ворон – половчин. А в степи, с ордой своею дикой Серым волком рыская чуть свет, Старый Гзак на Дон бежит великий, И Кончак спешит ему вослед.
9 Ночь прошла, и кровяные зори Возвещают бедствие с утра. Туча надвигается от моря На четыре княжеских шатра. Чтоб четыре солнца не сверкали, Освещая Игореву рать, Быть сегодня грому на Каяле, Лить дождю и стрелами хлестать! Уж трепещут синие зарницы, Вспыхивают молнии кругом. Вот где копьям русским преломиться, Вот где саблям острым притупиться, Загремев о вражеский шелом! О Русская земля! Ты уже за холмом.
10 Вот Стрибожьи вылетели внуки – Зашумели ветры у реки, И взметнули вражеские луки Тучу стрел на русские полки. Стоном стонет мать-земля сырая, Мутно реки быстрые текут, Пыль несется, поле покрывая, Стяги плещут: половцы идут! С Дона, с моря, с криками и с воем Валит враг, но, полон ратных сил, Русский стан сомкнулся перед боем – Щит к щиту – и степь загородил.
11 Славный яр-тур Всеволод! С полками В обороне крепко ты стоишь, Прыщешь стрелы, острыми клинками О шеломы ратные гремишь. Где ты ни проскачешь, тур, шеломом Золотым посвечивая, там Шишаки земель аварских с громом Падают, разбиты пополам. И слетают головы с поганых, Саблями порублены в бою, И тебе ли, тур, скорбеть о ранах, Если жизнь не ценишь ты свою! Если ты на ратном этом поле Позабыл о славе прежних дней, О златом черниговском престоле, О желанной Глебовне своей!
12 Были, братья, времена Траяна, Миновали Ярослава годы, Позабылись правнуками рано Грозные Олеговы походы. Тот Олег мечом ковал крамолу, Пробираясь к отчему престолу, Сеял стрелы и, готовясь к брани, В злат стремень вступал в Тмуторокани. В злат стремень вступал, готовясь к сече, Звон тот слушал Всеволод далече, А Владимир за своей стеною Уши затыкал перед бедою.
13 А Борису, сыну Вячеслава, Зелен саван у Канина брега Присудила воинская слава За обиду храброго Олега. На такой же горестной Каяле, Протянув носилки между вьюков, Святополк отца увез в печали, На конях угорских убаюкав. Прозван Гориславичем в народе, Князь Олег пришел на Русь как ворог, Внук Даждьбога бедствовал в походе, Век людской в крамолах стал недолог. И не стало жизни нам богатой, Редко в поле выходил оратай, Вороны над пашнями кружились, На убитых с криками садились, Да слетались галки на беседу, Собираясь стаями к обеду... Много битв в те годы отзвучало, Но такой, как эта, не бывало.
14 Уж с утра до вечера и снова – С вечера до самого утра – Бьется войско князя удалого, И растет кровавых тел гора. День и ночь над полем незнакомым Стрелы половецкие свистят, Сабли ударяют по шеломам, Копья харалужные трещат. Мертвыми усеяно костями, Далеко от крови почернев, Задымилось поле под ногами, И взошел великими скорбями На Руси кровавый тот посев.
15 Что там шумит, Что там звенит Далеко во мгле, перед зарею? Игорь, весь израненный, спешит Беглецов вернуть обратно к бою. Не удержишь вражескую рать! Жалко брата Игорю терять. Бились день, рубились день, другой, В третий день к полудню стяги пали, И расстался с братом брат родной На реке кровавой на Каяле. Недостало русичам вина, Славный пир дружины завершили – Напоили сватов допьяна, Да и сами головы сложили. Степь поникла, жалости полна, И деревья ветви приклонили.
16 И настала тяжкая година: Поглотила русичей чужбина, Поднялась Обида от курганов И вступила девой в край Траянов. Крыльями лебяжьими всплеснула, Дон и море оглашая криком, Времена довольства пошатнула, Возвестив о бедствии великом. А князья дружин не собирают, Не идут войной на супостата, Малое великим называют И куют крамолу брат на брата. А враги на Русь несутся тучей, И повсюду бедствие и горе. Далеко ты, сокол наш могучий, Птиц бия, ушел за сине море!
17 Не воскреснуть Игоря дружине, Не подняться после грозной сечи! И явилась Карна и в кручине Смертный вопль исторгла, и далече Заметалась Желя по дорогам, Потрясая искрометным рогом. И от края, братья, и до края Пали жены русские, рыдая: "Уж не видеть милых лад нам боле! Кто разбудит их на ратном поле? Их теперь нам мыслию не смыслить, Их теперь нам думою не сдумать, И не жить нам в тереме богатом, Не звенеть нам серебром и златом!"
18 Стонет, братья, Киев над горою, Тяжела Чернигову напасть, И печаль обильною рекою По селеньям русским разлилась. И нависли половцы над нами, Дань берут по белке со двора, И растет крамола меж князьями, И не видно от князей добра.
19 Игорь-князь и Всеволод отважный – Святослава храбрые сыны – Вот ведь кто с дружиною бесстрашной Разбудил поганых для войны! А давно ли, мощною рукою За обиды наши покарав, Это зло великою грозою Усыпил отец их Святослав! Был он грозен в Киеве с врагами И поганых ратей не щадил – Устрашил их сильными полками, Порубил булатными мечами И на Степь ногою наступил. Потоптал холмы он и яруги, Возмутил теченье быстрых рек, Иссушил болотные округи, Степь до Лукоморья пересек. А того поганого Кобяка Из железных вражеских рядов Вихрем вырвал – и упал, собака, В Киеве, у княжьих теремов.
20 Венецейцы, греки и морава Что ни день о русичах поют, Величают князя Святослава, Игоря отважного клянут. И смеется гость земли немецкой, Что, когда не стало больше сил, Игорь-князь в Каяле половецкой Русские богатства утопил. И бежит молва про удалого, Будто он, на Русь накликав зло, Из седла, несчастный, золотого Пересел в кощеево седло... Приумолкли города, и снова На Руси веселье полегло.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1 В Киеве далеком, на горах, Смутный сон приснился Святославу, И объял его великий страх, И собрал бояр он по уставу. "С вечера до нынешнего дня, – Молвил князь, поникнув головою, – На кровати тисовой меня Покрывали черной пеленою. Черпали мне синее вино, Горькое отравленное зелье, Сыпали жемчуг на полотно Из колчанов вражьего изделья. Златоверхий терем мой стоял Без конька, и, предвещая горе, Вражий ворон в Плесенске кричал И летел, шумя, на сине море".
2 И бояре князю отвечали: "Смутен ум твой, княже, от печали. Не твои ль два сокола, два чада Поднялись над полем незнакомым – Поискать Тмуторокани-града Либо Дону зачерпнуть шеломом? Да напрасны были их усилья. Посмеявшись на твои седины, Подрубили половцы им крылья, А самих опутали в путины".
3 В третий день окончилась борьба На реке кровавой на Каяле, И погасли в небе два столба, Два светила в сумраке пропали. Вместе с ними, за море упав, Два прекрасных месяца затмились – Молодой Олег и Святослав В темноту ночную погрузились. И закрылось небо, и погас Белый свет над Русскою землею, И, как барсы лютые, на нас Кинулись поганые с войною. И воздвиглась на Хвалу Хула, И на волю вырвалось Насилье, Прянул Див на землю, и была Ночь кругом и горя изобилье.
4 Девы готские у края Моря синего живут. Русским золотом играя, Время Бусово поют. Месть лелеют Шаруканью, Нет конца их ликованью... Нас же, братия-дружина, Только беды стерегут.
5 И тогда великий Святослав Изронил свое златое слово, Со слезами смешано, сказав: "О сыны, не ждал я зла такого! Загубили юность вы свою, На врага не вовремя напали, Не с великой честию в бою Вражью кровь на землю проливали. Ваше сердце в кованой броне Закалилось в буйстве самочинном. Что ж вы, дети, натворили мне И моим серебряным сединам? Где мой брат, мой грозный Ярослав, Где его черниговские слуги, Где татраны, жители дубрав, Топчаки, ольберы и ревуги? А ведь было время – без щитов, Выхватив ножи из голенища, Шли они на полчища врагов, Чтоб отмстить за наши пепелища. Вот где славы прадедовской гром! Вы ж решили бить наудалую: "Нашу славу силой мы возьмем, А за ней поделим и былую". Диво ль старцу, мне, помолодеть? Старый сокол, хоть и слаб он с виду, Высоко заставит птиц лететь, Никому не даст гнезда в обиду. Да князья помочь мне не хотят, Мало толку в силе молодецкой. Время, что ли, двинулось назад? Ведь под самым Римовом кричат Русичи под саблей половецкой! И Владимир в ранах, чуть живой, – Горе князю в сече боевой!"
6 Князь великий Всеволод! Доколе Муки нам великие терпеть? Не тебе ль на суздальском престоле О престоле отчем порадеть? Ты и Волгу веслами расплещешь, Ты шеломом вычерпаешь Дон, Из живых ты луков стрелы мечешь, Сыновьями Глеба окружен. Если б ты привел на помощь рати, Чтоб врага не выпустить из рук, – Продавали б девок по ногате, А рабов – по резани на круг.
7 Вы, князья буй Рюрик и Давид! Смолкли ваши воинские громы. А не ваши ль плавали в крови Золотом покрытые шеломы? И не ваши ль храбрые полки Рыкают, как туры, умирая От каленой сабли, от руки Ратника неведомого края? Встаньте, государи, в злат стремень За обиду в этот черный день, За Русскую землю, За Игоревы раны – Удалого сына Святославича!
8 Ярослав, князь галицкий! Твой град Высоко стоит под облаками. Оседлал вершины ты Карпат И подпер железными полками. На своем престоле золотом Восемь дел ты, князь, решаешь разом, И народ зовет тебя кругом Осмомыслом – за великий разум. Дверь Дуная заперев на ключ, Королю дорогу заступая, Бремена ты мечешь выше туч, Суд вершишь до самого Дуная. Власть твоя по землям потекла, В киевские входишь ты пределы, И в салтанов с отчего стола Ты пускаешь княжеские стрелы. Так стреляй в Кончака, государь, С дальних гор на ворога ударь – За Русскую землю, За Игоревы раны – Удалого сына Святославича!
9 Вы, князья Мстислав и буй Роман! Мчит ваш ум на подвиг мысль живая. И несетесь вы на вражий стан, Соколом ширяясь сквозь туман, Птицу в буйстве одолеть желая. Вся в железе княжеская грудь, Золотом шелом латинский блещет, И повсюду, где лежит ваш путь, Вся земля от тяжести трепещет. Хинову вы били и литву; Деремела, половцы, ятвяги, Бросив копья, пали на траву И склонили буйную главу Под мечи булатные и стяги.
10 Но уж прежней славы больше с нами нет. Уж не светит Игорю солнца ясный свет. Не ко благу дерево листья уронило: Поганое войско грады поделило. По Суле, по Роси счету нет врагу. Не воскреснуть Игореву храброму полку! Дон зовет нас, княже, кличет нас с тобой! Ольговичи храбрые одни вступили в бой.
11 Князь Ингварь, князь Всеволод! И вас Мы зовем для дальнего похода, Трое ведь Мстиславичей у нас, Шестокрыльцев княжеского рода! Не в бою ли вы себе честном Города и волости достали? Где же ваш отеческий шелом, Верный щит, копье из ляшской стали? Чтоб ворота Полю запереть, Вашим стрелам время зазвенеть За Русскую землю, За Игоревы раны – Удалого сына Святославича!
12 Уж не течет серебряной струею К Переяславлю-городу Сула. Уже Двина за полоцкой стеною Под клик поганых в топи утекла. Но Изяслав, Васильков сын, мечами В литовские шеломы позвонил, Один с своими храбрыми полками Всеславу-деду славы прирубил. А сам, прирублен саблею каленой, В чужом краю, среди кровавых трав, Кипучей кровью в битве обагренный, Упал на щит червленый, простонав: "Твою дружину, княже, приодели Лишь птичьи крылья у степных дорог, И полизали кровь на юном теле Лесные звери, выйдя из берлог". И в смертный час на помощь храбру мужу Никто из братьев в бой не поспешил. Один в степи свою жемчужну душу Из храброго он тела изронил. Через златое, братья, ожерелье Ушла она, покинув свой приют. Печальны песни, замерло веселье, Лишь трубы городенские поют...
13 Ярослав и правнуки Всеслава! Преклоните стяги! Бросьте меч! Вы из древней выскочили славы, Коль решили честью пренебречь. Это вы раздорами и смутой К нам на Русь поганых завели, И с тех пор житья нам нет от лютой Половецкой проклятой земли!
14 Шел седьмой по счету век Траянов. Князь могучий полоцкий Всеслав Кинул жребий, в будущее глянув, О своей любимой загадав. Замышляя новую крамолу, Он опору в Киеве нашел И примчался к древнему престолу, И копьем ударил о престол. Но не дрогнул старый княжий терем, И Всеслав, повиснув в синей мгле, Выскочил из Белгорода зверем – Не жилец на Киевской земле. И, звеня секирами на славу, Двери новгородские открыл, И расшиб он славу Ярославу, И с Дудуток через лес-дубраву До Немиги волком проскочил. А на речке, братья, на Немиге Княжью честь в обиду не дают – День и ночь снопы кладут на риге, Не снопы, а головы кладут. Не цепом – мечом своим булатным В том краю молотит земледел, И кладет он жизнь на поле ратном, Веет душу из кровавых тел. Берега Немиги той проклятой Почернели от кровавых трав: Не добром засеял их оратай, Но костями русскими – Всеслав.
15 Тот Всеслав людей судом судил, Города Всеслав князьям делил, Сам всю ночь, как зверь, блуждал в тумане, Вечер – в Киеве, до зорь – в Тмуторокани, Словно волк, напав на верный путь, Мог он Хорсу бег пересягнуть.
16 У Софии в Полоцке, бывало, Позвонят к заутрене, а он В Киеве, едва заря настала, Колокольный слышит перезвон. И хотя в его могучем теле Обитала вещая душа, Всё ж страданья князя одолели, И погиб он, местию дыша. Так свершил он путь свой небывалый. И сказал Боян ему тогда: "Князь Всеслав! Ни мудрый, ни удалый Не минуют божьего суда".
17 О, стонать тебе, земля родная, Прежние годины вспоминая И князей давно минувших лет! Старого Владимира уж нет. Был он храбр, и никакая сила К Киеву б его не пригвоздила. Кто же стяги древние хранит? Эти – Рюрик носит, те – Давид, Но не вместе их знамена плещут, Врозь поют их копия и блещут.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1 Над широким берегом Дуная, Над великой Галицкой землей Плачет, из Путивля долетая, Голос Ярославны молодой: Обернусь я, бедная, кукушкой, По Дунаю-речке полечу И рукав с бобровою опушкой, Наклонясь, в Каяле омочу. Улетят, развеются туманы, Приоткроет очи Игорь-князь, И утру кровавые я раны, Над могучим телом наклонясь". Далеко в Путивле, на забрале, Лишь заря займется поутру, Ярославна, полная печали, Как кукушка, кличет на юру: "Что ты, Ветер, злобно повеваешь, Что клубишь туманы у реки, Стрелы половецкие вздымаешь, Мечешь их на русские полки? Чем тебе не любо на просторе Высоко под облаком летать, Корабли лелеять в синем море, За кормою волны колыхать? Ты же, стрелы вражеские сея, Только смертью веешь с высоты. Ах, зачем, зачем мое веселье В ковылях навек развеял ты?" На заре в Путивле причитая, Как кукушка раннею весной, Ярославна кличет молодая, На стене рыдая городской: "Днепр мой славный! Каменные горы В землях половецких ты пробил, Святослава в дальние просторы До полков Кобяковых носил. Возлелей же князя, господине, Сохрани на дальней стороне, Чтоб забыла слезы я отныне, Чтобы жив вернулся он ко мне!" Далеко в Путивле, на забрале, Лишь заря займется поутру, Ярославна, полная печали, Как кукушка, кличет на юру: "Солнце трижды светлое! С тобою Каждому приветно и тепло. Что ж ты войско князя удалое Жаркими лучами обожгло? И зачем в пустыне ты безводной Под ударом грозных половчан Жаждою стянуло лук походный, Горем переполнило колчан?"
2 И взыграло море. Сквозь туман Вихрь помчался к северу родному – Сам господь из половецких стран Князю путь указывает к дому. Уж погасли зори. Игорь спит. Дремлет Игорь, но не засыпает. Игорь к Дону мыслями летит, До Донца дорогу измеряет. Вот уж полночь. Конь давно готов. Кто свистит в тумане за рекою? То Овлур. Его условный зов Слышит князь, укрытый темнотою: "Выходи, князь Игорь!" И едва Смолк Овлур, как от ночного гула Вздрогнула земля, Зашумела трава, Буйным ветром вежи всколыхнуло.
В горностая-белку обратясь, К тростникам помчался Игорь-князь
И поплыл, как гоголь, по волне, Полетел, как ветер, на коне.
Конь упал, и князь с коня долой, Серым волком скачет он домой.
Словно сокол, вьется в облака, Увидав Донец издалека.
Без дорог летит он, без путей, Бьет к обеду уток-лебедей.
Там, где Игорь соколом летит, Там Овлур, как серый волк, бежит,
Все в росе от полуночных трав, Борзых коней в беге надорвав.
3 Уж не каркнет ворон в поле, Уж не крикнет галка там, Не трещат сороки боле, Только скачут по кустам. Дятлы, Игоря встречая, Стуком кажут путь к реке. И, рассвет веселый возвещая, Соловьи ликуют вдалеке.
4 И, на волнах витязя лелея, Рек Донец: "Велик ты, Игорь-князь! Русским землям ты принес веселье, Из неволи к дому возвратясь". – "О река! – ответил князь. – Немало И тебе величья! В час ночной Ты на волнах Игоря качала, Берег свой серебряный устлала Для него зеленою травой. И когда дремал он под листвою, Где царила сумрачная мгла, Страж ему был гоголь над водою, Чайка князя в небе стерегла".
5 А не всем рекам такая слава. Вот Стугна, худой имея нрав, Разлилась близ устья величаво, Все ручьи соседние пожрав, И закрыла Днепр от Ростислава, И погиб в пучине Ростислав. Плачет мать над темною рекою, Кличет сына-юношу во мгле, И цветы поникли, и с тоскою Приклонилось дерево к земле.
6 Не сороки во поле стрекочут, Не вороны кличут у Донца – Кони половецкие топочут, Гзак с Кончаком ищут беглеца. И сказал Кончаку старый Гзак: "Если сокол улетает в терем, Соколенок попадет впросак – Золотой стрелой его подстрелим". И тогда сказал ему Кончак: "Если сокол к терему стремится, Соколенок попадет впросак – Мы его опутаем девицей". – "Коль его опутаем девицей, – Отвечал Кончаку старый Гзак, – Он с девицей в терем свой умчится, И начнет нас бить любая птица В половецком поле, хан Кончак!"
7 И изрек Боян, чем кончить речь Песнотворцу князя Святослава: "Тяжко, братья, голове без плеч, Горько телу, коль оно безглаво". Мрак стоит над Русскою землей: Горько ей без Игоря одной.
8 Но восходит солнце в небеси – Игорь-князь явился на Руси.
Вьются песни с дальнего Дуная, Через море в Киев долетая. По Боричеву восходит удалой К Пирогощей богородице святой.
И страны рады, И веселы грады.
Пели песню старым мы князьям, Молодых настало время славить нам:
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
