Соколиное знамя

1. Имя и все, что около (кто вы такой, какого роду-племени, звания и положения в обществе)
Искра по отцу Ставровна. Воин княжеской дружины.

2. Возраст (на 862г)
21 год

3. Внешность
Лицом и статью я пошла в отца, переняв от него широкую кость, спокойную строгость в изгибе бровей и линии скул, высокий лоб, серый цвет глаз. Только были эти черты по-девичьи мягче и тоньше. Вглядываясь в зеркальную гладь лесных озер, красавицей я себя никогда не считала. Да и мало кто давал повод думать иначе. Местные молодцы, по правде сказать, меня чурались, потому как, охоту ладушки ладить у наиболее рьяных я иной раз отбивала кулаками. Не был мне никто люб среди них, а с нелюбым миловаться - не по мне это. Да и не была я похожа на звонкоголосых своих подружек-пересмешниц, что на посиделках соревновались перед парнями кто кого краше.
Если что и досталось мне от матери, так это густая русая коса.
Девичью одежду носила я редко. По праздникам, да на посиделки надевала шитую рубаху и поневу. В лесу или по хозяйству управляться сподручней было в мужских портах и рубахе подпоясанной кушаком, куда и топор удобно заткнуть.

4. Биография (учитываем место действия и эпоху; пишем развернуто и подробно)
Род моих предков по матери с давних пор обосновался на берегу реки, что петляя змеей меж обрывистых и пологих берегов, впадала двумя пешими переходами севернее от нас в озеро Ильмень.
Надежно укрытое лесом, болотными топями и лесными озерцами селение наше мудрено было найти по суше, не ведая потаенных троп. Хоть и жили мы не на виду, а добрых людей не чурались, с соседями дружбу и родство заводили. От лихих же людей и прежде боги миловали, а с той поры, как укрепился в Белом Яре на озере Ильмень князь с дружиною, и вовсе вольготно под крылом его себя почуяли, не опасаясь более незваных гостей, что могли снизу по реке пожаловать.
Отец мой Ставр прежде был воином. Пришел когда-то в эти края, откуда - не ведомо. Сам о себе ничего не сказывал. Только суровые морщины на лице, шрамы на теле, да проседь в темных кудрях могли поведать, какой жизнью ему довелось жить. Думал он мимоходом справить у моего деда Доброги меч и раны подлечить, да так и осел здесь насовсем.
Не юноша уже попросился к деду в ученики. Перенял у него со временем кузнечное мастерство. Научился не только сохи да топоры, да нужную в хозяйстве мелочь мастерить, но и стал известным в округе оружейником. Добрые мечи они с дедом ковали для воинов дружинных, любым самым придирчивым запросам угождая.
Мать моя, будучи еще девчонкой, полюбила отца. А как подросла, взял отец ее в жены.
С детства привычна была мне радостная песнь молота, доносившаяся с другого берега из отцовой кузницы, куда я босоногая убегала, чуть мать не доглядит.
Река, точно граница, разделяла два мира. Мир людей и мир, где вершилось таинство заключенного между богом и человеком союза. Кузнец - повелитель железа и побратим Святого Огня - он же союзник Перуна. Давным-давно, на рассвете времен Первый Кузнец помог грозному богу совладать с прожорливым Змеем Волосом. О том гласили сказания. Отец чтил Перуна и Священный Огонь, принося им жертвы, творя обряды и молитвы.
Так случилось, что и я появилась на свет под приглядом грозных богов. Мать моя, принеся отцу в кузню обед, надумала разрешиться от бремени. Страшная гроза встала над лесом. Дождь затворил обратный путь непроглядной стеной. Кого и смог отец позвать в помощь роженице, так это местную ведунью, жившую неподалеку в лесу по эту сторону реки. Пока мать маялась родами, отец ходил вокруг кузницы, отгоняя священным мечом всякую скверну, а Перун метал с небес огненные стрелы, верша вечную битву со злом.
Бабка-ведунья, приняв дитя, подняла поглядеть измазанного орущего ребенка… В это время порыв ветра ворвавшийся через дымоход, раздул в кузнечном очаге рдеющие угли. А измученная мать, устало приоткрыв глаза на хоровод разметавшихся огоньков, молвила: «Искорки!»…
«На вот. Держи свою Искру», - хитро улыбаясь единственным зубом, прошамкала старуха, отдавая дитя в мозолистые руки отца.
Переливистый раскат грома пророкотал над лесом. Яркой вспышкой озарив полнеба, Перун ударил пучком огненных стрел в старый дуб на соседнем холме, расколов его надвое.
«Воином будет девка», – первой оправившись от потрясения, в шутку ли - всерьез напророчила бывалая повитуха.
Надо ли говорить, что первым моим оберегом был вовсе не женский знак, а Перуново громовое колесо выкованное отцом. А прялку я взяла в руки, почитай, с мечом вместе. Нет, отец не горел желанием выучить меня воинскому ремеслу в котором сам ведал толк, а глядя, с каким интересом тянет дочь ручонки к рукояти грозного оружия, лишь усмехался в бороду. И тогда суровое его лицо, прокопченное кузнечным дымом, озарялось множеством мелких морщин. Баловство! Но нет-нет, да и показывал сначала простые, а далее все более сложные и мудреные приемы. Учил, как обороняться, атаку отражать, как самой нападать и от ударов уходить, как противника перехитрить... Пустое это! Девке место подле мужа и деток у семейного очага, а не на лавке дружинной ладьи в жару и в стужу, при полном воинском снаряжении, в артели видавших виды вояк, будь они хоть ратниками самого князя… Для меня же ратная служба вовсе не представлялось такой непостижимой. Случались сны, когда я видела себя в кольчуге и шеломе, плечом к плечу с побратимыми на боевом корабле. Но о том вслух никому не сказывала. Долго ли мечту как птицу спугнуть…
Возился со мной отец – больше дитятко несмышленое тешил. Зато, когда кто из воинов заезжал к нему забрать готовый клинок, любо было поглядеть, как сходились двое супротив друг друга на равных, и сталь мечей в завораживающем звенящем танце высекала искры...
Спустя пять зим мать умерла при родах, не сумев подарить отцу долгожданного сына. Отец же так и остался бобылем, как дед не уговаривал его взять другую жену.
Без пригляда я не осталась. Бабка Всеслава все меня наставляла, к женской работе приучала, да частенько неразумную из кузницы за косу отлавливала. И отцу не забывала напоминать, что пора бы девку замуж отдать, не то, глядишь, последние женихи разбегутся. Что ж, вода камень точит. Свадьбу наметили на конец зимы. Как не хотелось мне за нелюбого-немилого, а отца ослушаться не смела.
В краях наших, богатых лесными дарами, птицы, зверя всякого вдосталь водилось. Осенью и зимой ходили мы на охоту. Я с луком и топором наловчилась обращаться не хуже любого охотника. Места наши суровые - без навыка хищному зверю не мудрено в лапы попасть.
Случилось это ближе к весне. Повстречался отец в лесу с шатуном. Хоть и смог одолеть косолапого, но раны от мощных когтей оказались смертельными. Не рассказать словами, что я чувствовала, глядя, как жизнь покидает могучее тело отца. Отправляясь в светлый ирий, уже у самой черты будто кто-то нашептал ему, вспомнил он о незавершенном - просил меч заказной дружинному воину в Белый Яр снести, пока весеннее половодье пути не размыло…
Я провела рукой по гладкому железному лезвию, окованному сталью. Примерилась, сжав черен в ладони… С шелестом клинок рассекал воздух, описывая серебряные дуги. То был славный меч. Один из лучших, какие отец когда-либо ковал.
Предавая тело отца Священному Огню, я решила, что не вернусь обратно, а попрошусь в княжескую дружину отроком…
Ночь по пути в Белый Яр довелось коротать в лесу. Устроившись на ночлег под мохнатыми лапами ели, я долго не могла сомкнуть глаз. Все думала, что воеводе скажу, когда в дружину проситься стану. Чаяла подняться чуть свет, чтобы к полудню быть уже в крепости.
Тот же, кто меня на заре из-под хвойных лап, словно куль с мукой, вытащил и встряхнул за ворот, видно, вовсе в эту ночь не прилег, а следы мои от лыж к елке протоптанные издалека приметил…
Страх придал мне прыти. Я извернулась змеей, шарахнулась наугад, упав наземь. Шапка слетела, размотав косу. Вскочив на ноги, выхватила я из-за спины отцовский клинок. Подходи, кто смелый!
Так я предстала перед ратниками белоярского князя. Мне на удачу дружина отправилась в эти места воевать разбойный люд, повадившийся грабить окрестные селения.
Я поклонилась воеводе и отвечала к всеобщей потехе, что в отроки проситься пришла и поручение к одному из воинов имею. Только что за поручение, и к кому - не договорила. Посланная сильной рукой воеводы, я опомниться не успела, как полетела носом в снег. И почти сразу пропели надо мной две стрелы…
Татей было десятка три против двух дружинных. Или мне от страха так показалось… Это был мой первый бой, и я не струсила, хотя думаю, что воеводе и тому ратнику, который меня из-под елки выволок, а теперь прикрывал своей спиной от недругов, хлопот было меньше, если бы я оставалась смирно лежать носом в снегу, либо под той же елкой...
Я помнила все движения, которым учил меня отец. Меч в моей руке взлетал, отражая и нанося удар за ударом. Кажется, я не видела, но чуяла, что происходило вокруг, и вовремя успевала увернуться от разбойничьих клинков. Один удар едва не выбил отцовский меч из моей руки. Я отшатнулась, еле удержавшись на ногах, и кто-то пришел на помощь, заслоняя своим клинком от летящей смерти…
Никто не думал надо мной потешаться теперь после боя, когда я снова осмелилась проситься в дружину. Воевода долго угрюмо молчал, принимая решение, видно, как и отец считал, что девке в дружине не место, но не отказал.
Добрую службу сослужил мне отцовский меч. Отдавая его хозяину, необъяснимо, но я чувствовала между мной и клинком незримую связь…
Приняв посвящение, теперь я воин. Знак Волка - символ дружины Белого Яра наколот на моем плече, а воинский пояс подпоясывает кольчугу.
По прошествии почти двух зим в дружине, не перестаю думать: не случайно я оказалась здесь, была на то воля богов.
Но был бы жив отец, знаю, он и теперь, как прежде, усмехаясь в бороду, молвил: «Баловство! Не женское это..» И суровое его лицо озарилось бы множеством мелких морщин...

5. Игровые цели персонажа
Нести ратную службу в дружине князя, а там как боги распорядятся…)

6. Ваши контакты для связи на черный день (можно в ЛС)
ЛС