Отправлено: 26.10.12 00:46. Заголовок: "А я буду вам петь и надеяться где-то, что не скажете худо никогда обо мне."

Время и место действия: Вересень 865-го года, день в зените. Киев, Базарная площадь.
Участники: Медвяна, Хвороб и др.
Краткое описание: Тяжка ли жизнь перехожего человека? Да. Особенно, если собственное тело становиться заклятым вражиной, а город кругом чужой и совсем не приветливый. Но, всё меняется, когда душу поднимает на лёгких крыльях песня, идущая от самой души, а взгляд юной, красной девицы заставляет щёки стыдливо алеть...

 Отправлено: 26.10.12 16:56. Заголовок: Киевское Торжище все..

Киевское Торжище всегда напоминало Хворобу птицу. Одну из тех дивных разнопёрых птиц, о которых сам частенько запевал людям. Тех, что будоражили его сны, переселяясь туда из сказок старого Боголюба. Птица была прекрасная, яркая... она шумно хлопала крыльями, кричала на разные лады, увлекала всё дальше в полёт. Так всё было раньше, когда он приезжал сюда с семьёй, под защитой отца, братьев и матери, которая даже занятая торгами следила, чтобы он всегда был рядом. Ему покупали леденец, тоже птицу, и этот день оставался яркой бусиной в веренице своих собратьев.

Гусляр Пересмешник с Птицей-Торгом был не знаком. Он узнал иное его лицо, оскаленное, безжалостное, голодное. Но если вести себя правильно, если стараться, то можно подобрать объедки, оставшиеся от трапезы зверя. Пару тройку монет, вкусный калач или ещё какой снеди. Нужно только не ошибиться, играть по правилам и может быть даже удастся сделать его рёв чуточку приятнее. Ценой своего голоса.
Толпа, сквозь которую пробирался парень, никак не желала редеть. Странно было бы ожидать подобного, теперь в середине дня, когда "трапеза" в самом разгаре, нагретая земля пахнет солнцем, а люди спешат расхвалить и продать товар. Мальчишка понимал, всё это, но при том отчаянно хотелось, чтобы его толкали не так сильно. От каждого такого толчка он рисковал слететь с костылей, а гусли, почти горячие от дневного тепла и долгой ходьбы, били по спине.

"Не думай об этом!" - Строго приказал себе Пересмешник выходя на более менее свободное место меж рядов. Взгляд его тревожно метался от одного лица к другому. Не будет ли знакомого? Не здесь ли матушка с батюшкой? Но все, как на подбор были чужие, а значит стоило подумать о том, чтобы и свой товар продать по выгоднее. Утвердившись на выбранном месте Хвороб сел прямо на землю. Костыли он далеко откладывать не стал, в случае чего они могли стать средством не только опоры, но и защиты, и пристроил их рядом, как бы отгородив своеобразную сцену. После, перетянув гусли на грудь, Хвороб легко коснулся приветственно ответивших струн и озорно улыбнулся. Пока на него мало кто смотрел, а ещё меньше слушали, но мальчик знал по опыту, нужно ждать. Нужно прикармливать добычу, как это делал Зверь.

- Подходи, люд честной! Потешься весёлой песенкой, дивной басенкой! О чём птицы на ветвях говорят, о чём люди спорят, всё знаю, всё скажу, ничего от себя не украшу. Подходи! Оставь заботы, отложи работу! Много видывал, больше слыхивал, всё запомнил! - Пальцы послушно выводили знакомую забористую мелодию, звонкий голос ровно лился над толпой, но всё равно казался безнадёжно тихим в общем шуме.
Птичий свист вышел чуть громче потерявшихся слов, люди за оборачивались чаще, Пересмешник заулыбался ярче.
- Как однажды во саду красна девица гуляла.
На неё глядели парни, а она всё: "не пойду!"
Дело пошло на лад и хотя временами мальчишку всё же заглушали, Пересмешник не умолкал.
Птица-Торг шелестела крыльями заливаясь радостным мальчишеским голосом.

 Отправлено: 27.10.12 15:26. Заголовок: - Златка, не отстава..

- Златка, не отставай! – оглянулась Медвяна на мелкую светлоголовую девчуху, зыркающую по сторонам любопытными глазенками, терпеливо ожидая, пока девочка догонит ее. Да ладно бы только смотрела, послушно перебирая ножками вслед, а то прилипает возле каждого торговца к коробам да корзинам, робко касаясь их лубяно-берестяных краев! Товары Златка трогать не смеет! Ни-ни! Только восхищенным и жадным взглядом ласкает, уносясь придумками, да мечтами в диковинный мир детских вымыслов. Да ведь люд-то на торгу разный! Не всяк добрым глазом на девчонку смотрит, не ровен час – за воришку примут!
- Пойдем, скорее, цыпленок! Э-эх, и как мне с тобой сладить? – Медвяна пыталась хмуриться, но выходило плохо. Она не только не серчала на девчонку, но и сама, дай только волю, с великим удовольствием побежала бы «глаза» а не мед продавать! Но дело - есть дело. Мед по осени в самой высокой цене! Только Медвяна, со своим сладким товаром не в торговых рядах перебивалась, где щедро лилось и сбывалось янтарное лакомство кругло-пузатыми бочонками. Пристрастился один купец к ее дикому, терпкому меду. Отведал – повадился. Стал упрашивать ему одному, все собранное девицей за лето, продать. Медвянка не удивилась. Сама знала, что ее мед хорош и силен. Да и весовщик ее товар иной мерою вывешивал. Разве ж у кого рука поднимется из такого, целебно-здравного, медовуху, к примеру, варить? Вон как, в прошлую зиму - скольких на ноги поставило пахучее снадобье, собранное девкой из неприметных колод на глухих лесных полянах, да по кромке заливных лугов, со всеми премудростями покойного деда! Многому научил Медвяну хитроумный Зосим-бортник, да только польза целительная в меду, она не от сноровки руки человеческой, знающей стародавние секреты мохнатого роя и медоносов. Она от Даждьбога солнечного, да от быстрых очей веселого и румяного молодца-Ярилы, озарявшего берега широкой и полноводной Славути-реки.
Вот и бегали всю зиму белоярцы к Медвянке за медом, как за лекарством: кто - дитю прихворавшему кисель или молоко сдобрить, кто - застуженного растереть-прогреть в жаркой бане, кто - для иных надобностей.
Да и теперь девка не согласилась купчине охотчему весь урожай продать – у самих впереди долгие холодные дни, да вьюжные ночи. Нагрузила плетеный короб: пару горшков бело-липового, да большую крынку густого, горьковатого – василькового. А Златке, сестренке Смеяновой, в ручонки сунула узелок с миской, полной меда спелого - сотового, сокрытого под светлым, чуть бархатистым восковым покрывалом.
- Ну, - поудобнее перехватив тяжелый короб, Медвяна улыбнулась и поправила на девчушке цветастый платок, съехавший на белокурый затылок, - не отставай больше, а то вдруг умыкнет тебя лихой человек! Что я тогда Смеяну скажу?

 Отправлено: 27.10.12 22:17. Заголовок: ...Сегодня судьба бы..

...Сегодня судьба была к нему милосердна. Это Хвороб понял, когда незаметно для себя самого, оказался окружен небольшой кучкой слушателей. В основном это были дородные торговки от ближайших товаров, пара лупоглазых детишек, согбенная, не хуже гусляра старуха, молодая задумчивая девица, которая остановилась кажется только по тому, что забыла куда шла. Улов не богат и хорошей платы ждать не приходилось, но всё же сегодня Торг был милосерден, потому что даже такие слушатели лучше, нежели созерцание безразлично снующего туда сюда народа и россказни в никуда. Гораздо лучше. И потому Пересмешник заливался соловьем, даже не думая о том, что это вряд ли что-то ему принесёт. Счастьем было уже то, что кто-то его услышал.
Перебрав известные шутихи парнишка пару раз прошёлся кривоватым колесом. Дело это выходило у него всегда особливо смешно, людей удивляла быстрота и необычность того, как Пересмешник двигался, поражала лёгкость его уродливых-скачков-поворотов. Лёгкость доступная глазу, но обманная, ни имеющая ничего общего с отчаянно бьющимся сердцем, рваным дыханием и болью... но о том люду, пришедшему отрешиться от надоевших дел знать было не положено.
Как всегда Пересмешник покончил с шутейной частью ровно тогда, когда тело рисковало сдаться и выставить его на всеобщий позор. Но... о том, что не сбылось и говорить негоже, так что возвратившись на прежнее место и снова отложив ставшие ненужными костыли Хвороб взялся за гусли и вывел мелодию совсем иную, чем звучала прежде. Неторопливую, чуть печальную летящую в унисон с тёплым ветром дувшим в лицо
- Шуткой, добрые люди, я вас потешил, - сказал гусляр одаривая свою нехитрую публику светлой улыбкой, - можно и о печальном словечко молвить. Расскажу я вам о человеке, которого теперь уже нет с нами, а есть и такие кто бает, будто не человек это был вовсе, а сама смерть посланная Богами на страх нашему ворогу. - Пересмешник очень надеялся, что голос достаточно хорошо подчиняется ему и после дикой пляски, но всё равно, говорить старался неспешно, неторопливо, чтобы дыхание не выдало далеко не весёлой правды. - Сказ мой будет о Рудом Воеводе, что гнал Хазар не жалея живота своего во славу родной земли и заради покоя нашего. - Гусли запели пронзительней, печальней, затихая и заливаясь вновь, словно с опаской.

То не волк клыкастый со волчатами
По добычу рыщет в частом ельнике -
То Рудый Воевода со дружиною
Собирается по души по хазарские.
Точат воины мечи булатные,
Надевают шлемы харалужные.

Голос набирал силу, и хотя в нём теперь не осталось былой звонкости, за то обнаружилась новая глубина и тягучесть. Парнишка прикрыл глаза и перестал ему мешать базарный шум, ноющие руки и ноги, уже не липла к вспотевшей спине рубаха. Всё это осталось где-то далеко и казалось почти неправдой. Остался только он сам да Воевода, Хазаров страх, здоровый, могучий... такой, каким ему, Хворобу, никогда не стать.

То не туча над хазарским над становищем -
Черный дым по буйну ветру мечется.
То не стая птиц кричит и плачется -
Голосят вдовицы хазарские...
Воевода их и слышит, да не слушает.
Воевода их и видит, да не сжалится:
И не так кричали его детушки
Под хазарскими ножами кровавыми.
И не так его жена-то плакала,
Во горящем доме погибаючи...*

Со звуками ушли и душные ароматы торжища. Теперь Хвороб почти чуял запах гари, поступь пожарища. Где-то в глубине зародился озноб страха. Своего ли или это были чужие страх и боль прилетевшие к гусляру вместе со звуками музыки?...

Оффтоп: * Автор сего замечательного былинного текста - наша дорогая Чернава, за что я её от души благодарю. :)

 Отправлено: 30.10.12 20:16. Заголовок: Ухватив покрепче дет..

Ухватив покрепче детскую ладошку, Медвяна протискивалась сквозь толпу ротозеев, глазеющих на выкрутасы вихрастого калеки-песнопевца. Она уже не впервые замечала этого паренька, распевающего прибаутки на площади. Вот и сейчас он народ потешал, кренделя выписывал! Такая толпа собралась – проходу не осталось! До чего же городской народ охоч до дармовых забав да потех, особенно в преддверии праздника, когда полна площадь съехавшихся на Большое Киевское Торжище со всех окрестных земель со своими товарами! Мед - бочками продают, репу - возами! Кстати, репа…
«Репы нужно не забыть купить на обратном пути побольше!» - улыбнулась девка своим мыслям о молодом кмете, который уж больно репу жаловал, и, преодолевая людской затор меж рядами, вырвалась из среды зевак, поглядывая на гору солнечно-желтых, хвостатых, круглобоких корнеплодов.
- А что, хозяин, хороша ли репа уродилась? Сладка ли? – весело бросила Медвяна длинному редкозубому бородачу в кургузой суконной свитке - «хозяину» репы. И уже навострила ухо, чтобы на ходу дослушать вдохновенное расхваливание мужиком такого важного для любой хозяйки товара, как Злата ее за руку потянула:
- Медвянушка, а Медвянушка, - запричитала девочка, - давай потешки гусляра послушаем?
И до того у пигалицы светлокосой глазоньки любопытством светятся - ну как откажешь?
Только мелодию паренек начал выводить на звонких струнах не игривую-плясовую, под стать солнечному, веселому дню, да настроению непритязательно галдящей базарной публики. А та-акую тягучую, та-акую надрывно-печальную, что душу саднило и словно выворачивало наизнанку, поднимая всю давнюю боль с самого донышка, унося девушку воспоминаниями на лесистый берег родной реки, где чудом спас ее словенский охотник от злобной руки хазарской… где предал ее один Род, с которым пятнадцать зим хлеб делила, и принял другой.
Медвяна посмотрела на девочку – Злата стояла недвижимо, зачарованно внимая каждому пропетому слову. Чистое, сияющее детское личико и небесной синевы глаза - полные неподдельного восхищения и немого сочувствия к увечному пареньку.

 Отправлено: 31.10.12 20:08. Заголовок: Затихли переборы гус..

Затихли переборы гусельных струн, вынырнул парнишка из нездешней пьяной одури. Отбушевал огонь... Медленно возрождались звуки, подняла голову змея-боль, раскрыл Хвороб смеженные веки... И увидал небо. Небо чистое, небо великое, ласковое и снисходительное к Матери Земле и её детям. Небо, в котором живут Боги. И отражалась в нём его, гусляра, фигура, и шумный Киевский Торг...
Аж дыхание у Пересмешника перехватило от этой невозможной синевы, которая вдруг наполнилась удивлением, почти разочарованием. И стряхнули Боги морок, увидел тогда Хвороб и светлые косички и розовый ротик, всё замершее перед ним дитё, в пёстром платке. Девочка-небо глядела на него доверчиво и так печально, словно поняла о чём пелось, а может быть напротив, малышку раздосадовала грустная музыка да ворох непонятных слов? Подобная догадка обрушилась на Пересмешника неожиданным чувством вины. Как уходил он от родного дома, мать его носила во чреве дитя... Мудрые Знахарки говорили, в один голос, что быть девице, так может от того так защемило непослушное, неспокойное сердце? Может от того пальцы сбились оборвав мелодию?
Заставив себя оглядеть толпу Хвороб заметил, что девочка не одна, что стоит рядом с ней девка, должно быть, сестрица, рыжая будто лиса, но куда более настоящая и смертная, чем ребёнок перед ним.
- Есть ли, добрая девица, у твоей сестрицы любимая песня? - Спросил Хвороб и сам удивился прозвучавшим словам. Ведь забылось же как-то, что кругом и другой народ есть... что за печаль до него, когда перед тобой осколок неба? - Или потешка? А, красавица? - Добавил он обращаясь уже к девочке. - Что сердечку твоему любо, откроешь гусляру перехожему?

 Отправлено: 04.11.12 18:55. Заголовок: Девчушка засмущалась..

Девчушка засмущалась, заалела, как маков цвет, опустив глаза. Не было для Златы, любопытной и мечтательной, большей радости в Белом Яре, чем былины да сказания долгими зимними вечерами слушать, когда полным-полно набивалось народу в горнице, и весело трещали поленья, отдавая силу живительному Огню. Или когда девки да бабы пряли, да лен чесали, развлекая себя напевами, нежными и протяжными. Тогда, словно не звуки наполняли светлицу, струились и сплетались, разливаясь многоголосым эхом, а оживали герои древних сказов, былинные богатыри и седые боги праотцов - точно воочию вставали перед глазами белокурой Златки.
Но чтобы пели отдельно для нее! Одной! Такого еще в жизни девочки не случалось!
Видит Медвяна, как девочка неловко плечиками повела, улыбнулась, склонилась к ребенку, подбадривает.
- Ну, не робей, цыпленок. Ответь потешнику, что ему спеть для тебя?
Златка выдохнула, и, наконец, решилась, все так же смущенно улыбаясь, промямлила еле слышно:
- Самую красивую - про деву лесную с зелеными косами и одолень-траву...

 Отправлено: 10.11.12 16:16. Заголовок: - Про деву? - Гусляр..

- Про деву? - Гусляр склонил голову пряча улыбку и весьма достоверно изображая задумчивость. - Слыхал такую... слыхал. - Да что там слыхал?! Как живая встала перед глазами родная изба, зазвучал голос матери, негромкий, ласкающий... Дивная то была сказка, о воине калёным мечом да колдовской травой победившим озёрную русалку, да так и не обретшем счастья. Всю оставшуюся жизнь сердце его тосковало о потерянном чуде, так что на дно вояка отправился сам, вот только никакая русалка там его уже не ждала. И забывался докучливый жар, забывалась ломота предательского тела... и сам Хвороб мнил себя великим, безнадёжно влюблённым воином... - Давно это было, красавица. - Пересмешник заставил себя вновь взглянуть на девочку, не иначе как действительно посланную богами, напомнить ему о родной стороне. - Почитай в прошлой жизни... Не ведаю... справлюсь ли. Пособишь? - Печаль скользнувшая во взгляде и доступная пониманию разве что старшей девицы, быстро сменилась прежним мягким весельем. Руки вновь легли на гусли, пробуждая их от краткого сна, заставляя негромко застонать, как стонало когда-то сердце покинутого воина.
Подавшись вперёд слегка повлёк девочку к себе, не пугая, но побуждая стать рядом.

Как во Лесе во далёком,
Как в студёном озерке
У зверья всего под боком,
Жило чудо...

Пересмешник выжидательно поглядел на девчушку виновницу терзающих его воспоминаний и ободряюще улыбнулся. Он знал, что прозвучит далее, знал так хорошо, что желал бы позабыть, однако всеми силами постарался изобразить растерянность.
Что за блажь? Отчего он выделил из толпы этих двоих? Лишается же сейчас возможной платы... С этих двоих много не возьмёшь. Дурак... как есть дурак, а только щемит непослушное сердце, желает услышать тонкий, светлый женский голос. Рвётся душа в небо, чей осколок принесла в себе эта малышка. Хорошо хоть, что подводят его лишь чувства, а пальцы споро мучают гусельные струны не давая затихнуть.

 Отправлено: 12.11.12 12:50. Заголовок: Дева дивная не знала..

Дева дивная не знала,
Ни богатств, ни угощенья.
Лунный свет насобирала,
Вот и все ей украшенья…

Медвяна посмотрела на Златку, на то, как разрумянились детские щечки, словно летние яблоки – нежным розовым наливом, на то, как девчушка старательно выводит нехитрый мотив, вторя своим тоненьким голоском уличному певцу, и окончательно растаяла. Определенно, каким-то особенным, чудным даром наделен был пересмешник убогий. Пока молчит – калека, каких не мало. А как уста отворит – диво дивное происходит, до самых дальних сердечных глубин его пение пробирает...

С рыжеволосой Пичугой и впрямь творилось что-то странное.
Играл вихрастый мальчишка-потешник, и словно не гусельных, а струн души - тайных и незримых, касались его проворные пальцы. Утекла-улетела боль, лишь светлая печаль воспоминанием все еще бродила по зеленым берегам родной реки, петляла путаными тропами, вокруг лесных озер и болот, по косматым еловым чащобам, по лугам стоялым, где медовокосая девчонка с травами шепталась.
Где-то там, в краю снежных зим, осталось в лесу местечко неприметное.
Неприметное, да заветное – дуб молодой раскинул крепкие ветви рядом с тонкой березкой.

И Медвяна решилась однажды: сонным утром, при рождении зари, лентой алою ветви дуба с березовыми связала, заклиная Берегиню Великую - Мать-Макошь, девичью судьбу лишь с Ладой суженым соединить… И глаза умыла сладкими слезами белоствольного дерева, чтобы разглядеть Его, различить среди многих.
Уходила от деревьев свитых заклятием, как положено, не оглядываясь, не оборачиваясь, чтобы чары не порушить…
И никогда туда не возвращалась боле.
А теперь, коль и передумаешь, испугавшись – нет пути назад. Далеко-далече от тех мест Долюшка ее увела. В сам Киев-град…
Вот и хорошо. Вот и славно…

Все прошло
В озерной глади отражался небосвод
Все забыли
Только ивы тихо плакали у вод…

Завершающие переливы мелодии вышли у гусляра особенно нежными и трогательными.
«И почему все девочки так любят печальные песни о любви?» - улыбнулась Медвяна, а сама не заметила, как ладошку к груди прижала, путаясь пальцами в разноцветных стекляшках ярких бус.
- Угости потешника медом, - подсказала сестренке Смеяна рыжеволосая нянька. Денег они еще не выручили, а уходить, не отблагодарив певца ей не хотелось.

Скрытый текст

текст песни совместно с Хворобом

 Отправлено: 16.11.12 14:28. Заголовок: Услада прогуливалась..

Услада прогуливалась по торгу без особого толка. Так, на людей посмотреть, себя показать. А чего и не показать, если собой хороша, как игрушечка нарядная? И года не прошло, как из миловидной девочки превратилась Услада в девицу-красу, обещавшую через лето-другое расцвести ещё пышнее. Начало округляться тело, движения приобрели мягкую степенную плавность, а взгляды молодцев с каждым днём всё чаще и чаще останавливались на взрослеющей купеческой дочке.
И во взглядах этих Услада купалась, как в тёплых солнечных лучах. Вышагивала павушкой, звеня браслетами и нарядными височными кольцами, с видом неприступным и гордым.
Но вот заслышала гусли и песню печальную, да сама не заметила, как заслушалась, так и замерев у лавки с мехами, неподалёку от которой расположился певец. Торговец Усладу не гнал, хоть та уже о товаре его забыла, рассеяно поглаживая попавшую под руку песцовую шапочку. Даже если бы и не знал батюшку её, Озима, так по наряду девкиному сразу видать, что не из простых.
Завершилась песня, умолкли гусли, и Услада не утерпела, подошла поближе поглядеть на потешника, что со струнами так ловок. За рыжеволосой девицей и её, очевидно, сестрёнкой купеческая дочь гусляра не разглядела, но воображение рисовало облик, под стать чарующему голосу. Хорош собой, широкоплеч, высок, с ясным взором и чуть печальной улыбкой. Но оказалось, что потешник молод и не складен, худ сверх меры и одет бедно. На миг Услада даже усомнилась, а этот ли заморыш так складно пел вот только что?

 Отправлено: 24.11.12 12:57. Заголовок: - Складно выводишь, ..

- Складно выводишь, птичка-синичка. - Улыбнулся Хвороб раскрасневшейся от пения девочке, когда умолкли верные гусли. - Подрастёшь, подружки голосу завидовать станут. - Легонько подтолкнул малышку к рыжей девушке. Слава её об отплате, вроде бы самые обыкновенные, ставшие привычными за время бродячей жизни неожиданно резанули сердце. Произошедшее здесь, произошедшее недавно в нём самом никак не могло и не должно было оплачиваться, словно обычная потеха. Одна из бесконечной череды тех представлений, которые он давал и даст ещё в будущем. Это было бы оскорблением. Вот только чего? Памяти о доме? Какой-то неведомой морали, до этого спавшей крепким сном?..
"Совсем ты что ли спятил, Пересмешник?.." - Без особой надежды вопросил где-то в глубине сознания здравый смысл.
- Не нужно этого, добрая девица. - Кривовато улыбнулся гусляр. - Мне заплатят ещё сегодня с Божьей Милостью. Не нужно мне ничего. - Отвернулся с этими словами парень, будто скрываясь, прячась от чего-то ему самому неведомого. Длилось это не более чем мгновение, а когда оно миновало руки вновь ударили по гусельным струнам вызывая к жизни весёлую, забористую мелодию.
- Подходи, народ честной! Грусть свою гони долой! - Свою Грусть перехожий Пересмешник, если и не прогнал, то уж точно загнал на самую глубину души.

 Отправлено: 25.11.12 14:49. Заголовок: Киевское торжище был..

Киевское торжище было наполнено своеобычным шумом и гамом. Кричали зазывалы, торговались да спорили продавцы и покупатели, гудели дудки скоморохов. Людское море беспристанно двигалось и крутилось водоворотами. Твердята возвышался над этой людской толчеей словно скальный утес посреди стремнины. Поток людей словно бурные воды делился на рукава и обтекал дружинника по сторонам. Мало было желающих толкаться с суровым бородатым мужиком с дружинной гривной на шее и парой весьма внушительных мечей на поясе. Трудно сказать, что именно погнало Твердяту на торг в этот день. Княжий кметь был сегодня свободен от службы и в дружинной избе как то не сиделось. Твердята и решил пойти пройтись по городу, торг поглядеть, может кожи на новые поршни присмотреть заодно. На торгу Твердята немалое время потолкался в кожевенном ряду придирчиво изучая разную сыромять. Не глянулось ничего. Тут кожа тонка, тут толста, тут выварена плохо, тут наоборот переварена, так что почти в дублену превратилась, эта мята плохо. Переворошив кучу кож и переругавшись чуть не со всеми торговцами в кожевенном ряду, недовольный Твердята пошел по рынку далее. Тут на глаза дружиннику попалась торговка, нахваливавшая свои лесные орешки, в меду сваренные. Твердята не удержался и купил небольшой берестяной кулечек с лакомством. Дружинные ратники вестимо посмеялись бы с "Обоерукого Лешего", что как малец грызет сладкие орешки, но Твердята любил их с малых лет. Еще отец обязательно привозил с торга маленькому Твердяте кулечек таких орехов и не было ничего вкуснее в целом свете...Так с орешками в одной руке Кожемяка и толкался дальше на торгу поглядывая на то на се без особой цели. Внезапно до ушей Твердяты донеслась песня. Молодой чистый звонкий голос складно выводил песню, перекрывая шум рыночной толпы.

То Рудый Воевода со дружиною
Собирается по души по хазарские.

Твердята на секунду закаменел. Вот так так, песни уже про Рудного Воеводу поют, надо же...Твердята стал решительно проталкиваться в ту сторону, откуда звучала песня, ему очень захотелось увидеть, что за певец такой поминает имя того, кто сгинул в Диком Поле, как казалось навсегда.....

 Отправлено: 26.11.12 20:29. Заголовок: Едва пересмешник ста..

Едва пересмешник стал зазывать народ, Услада шагнула вперёд и прищурилась, глядя на гусляра пытливо и насмешливо.
- Сумеешь угадать песню, что меня потешит, получишь монетку, - пообещала девка. Её тонкие, не знавшие грубой работы, пальчики играли с височными кольцами, рождая тихий перезвон.
Перемены в гусляре, когда тот услышал об отплате за спетую уже песню, прошли мимо купеческой дочери. Как уследить за другими, когда всё больше занята собой? Да и не укладывалось в её красивой головке то, что этот нескладный юнец может веселить людей за что-то, помимо награды.

 Отправлено: 27.11.12 15:18. Заголовок: Утром матушка и млад..

Утром матушка и младшая сестрица, что вот уже несколько дней гостила у них с мужем, разрядили Жара, будто на праздник. И в таком виде отправили его в лавку. Хоть родители и говорили, что это для его же блага, и что нечего дома пылиться, Жар всё равно воспринимал такое поручение как наказание. Парень любил изготавливать украшения, а не продавать их, будто купец какой. А тут сиди целый день у всех на виду и без дела. Поэтому, когда один из братьев заглянул проведать, как тут у Жара дела, и узнать, не нужно ли чем помочь, младший сбежал под предлогом: «Ну, я тут… это… быстро… вот»… И отправился гулять по торжищу. Такие прогулки тоже не доставляли парню особого удовольствия, но всё лучше, чем в лавке сидеть.
Торжище было шумным и многолюдным, и здесь, по другую сторону прилавка, это было особенно заметно. Зато и внимания напрягать не нужно было, чтобы глядеть, не пришёл ли покупатель. Жар отдался на волю толпы, только и успевая, что по сторонам глядеть. И толпа вывела его к гусляру, чей звонкий голос перекрикивал многоголосый людской шум, выводя песню. Почему бы и не послушать потешника, тем более, что вокруг вон сколько девиц собралось одна другой краше.